«Ребзя, не будем петь фашистскую песенку!»
«Как чувствует себя израильский русскоязычный еврей в кипе в гомогенной немецкой толпе, распевающей бравурные марши, хорошо знакомые нам по фильмам о Второй мировой войне?», — такой тизер предпослал Александр Казарновский своему замечательному эссэ «Кахоль-лаван Октоберфеста» на сайте моего приятеля и коллеги Владимира Плетинского «Исрагео» http://www.isrageo.com/2019/11/22/zamoc329/?fbclid=IwAR1nuUxkQPghsN8kMDhl8_To3rii0gbfTNIbU9AIjIExe8oMczd0e03L1oc).
А вот тебе, Володя, похожее воспоминание, но из пионерского детства. В середине 60-х был я отправлен в детский кардиоревматологический санаторий «Малаховка», что под Москвой. Порок сердца у меня врожденный, но компенсированный, и «больным еврейским ребенком» меня считали только родители, бабушки с дедушками и прекрасная Вера Тимофеевна Ильина, врач из детской поликлиники по улице Октябьской, а не я сам. Развивался нормально, много читал, неплохо рисовал и пел, умел быть душой компании и старался ни в чем не отставать от других ребят. Сорванцом не был, но порой соответствовал модному ныне мэму: «Слышь, а ты чё такой дерзкий?»
В «сердешном» санатории выдвинутся мне было проще, чем в школе или на улице: здесь действительно преобладали ребятки хворенькие, тихие и безобидные. В «Малаховке» мы и лечились, и учились. И вот однажды, на уроке пения, учительница стала разучивать с нами, как она ее назвала, «песню немецких пионеров-тельмановцев». Начиналась она так: «Я, ребята, загорел как лесной коричневый орех. Я и молод, я и смел, веселее всех!» И я уже с первых нот услышал в ней мелодию, которую запомнил по как раз в тот год вышедшему фильму Ромма «Обыкновенный фашизм». Под нее шли кадры кинохроники первых дней войны, когда немцы входили в села и города, жгли дома, вешали, расстреливали людей. А уж когда училка заголосила припев: «О-ла ри-ла ри-ла ри-ла, о-ха-ха-ха! О-ла ри-ла ри-ла ри-ла, ха!», сомнений у меня больше не оставалось. Я встал и сказал, что ни разучивать, ни петь эту песню не буду, так как она есть фашистская, а никакая не пионерская. Учительница велела мне сесть и прекратить молоть вредную чепуху. Я настаивал и даже обратился к классу: «Ребзя, она нас фашистскую песню учить заставляет! Мы не фрицы, чтобы ее петь! Айда с урока!» Вскочила еще пара-тройка ребят с хорошим слухом и памятью, они подтвердили, что я прав. Поднялись и другие, кто-то даже засвистел. После войны ведь едва десяток лет прошел, у большинства фронтовиками были и отцы, и деды, и почти не было ребят из семей, где никто не погиб. А тут такое…
Бедная училка сбилась с крика на плачь. Короче, урок был сорван, а я препровожден в кабинет директора санатория, где мне было объявлено, что я исключен за хулиганство, и в мою далекую Уфу отправляется телеграмма родителям, дабы они за мною приехали.
Конечно, ничего из этого сделано не было. Меня пожурили и простили, пришлось мне извиниться и перед «певичкой». Кстати, тетка была еврейская, судя по носу, глазам и отчеству. И уже когда все улеглось, она, бедняжка, отловила меня после какой-то процедуры, отвела в уголок и спросила, с чего я взял про «фашистскую песню»? Я напрягся и довольно чисто спел что-то похожее на (немецкого я не знал, и это было приблизительное звукоподражание): «Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren». Мелодия была та же… Училка побледнела и отпустила мое плечо.
… Недавно я проверил (спасибо Интернету) эту историю. Действительно, песенка «Schwarzbraun ist die Haselnuß» активно использовалась в фашистской Германии в отрядах гитлерюгенда и была включена в сборник «Солнце для нас не заходит. Песни гитлерюгенда». В годы Второй мировой войны на эту же мелодию из-за ее маршевого ритма был написан новый, военный текст, и песню стали петь немецкие солдаты на фронте. Особенно была она любима в эсэсовских частях вермахта. Какой головотяп, неуч и неслух притащил эту проклятую песню в репертуар «Артека», других советских пионерлагерей и прочих детских учреждений, о том история умалчивает. Удалось мне найти только вот это: «русский текст — Л. Кондрашенко, музыкальная обработка — М. Иорданский». Иорданский, Карл!..
